Сборник статей. Выпуск 3 - С. Жарникова

«Подвенечная одежда использовалась в ответственнейшие моменты всей дальнейшей жизни человека вплоть до смерти. Ей приписывались целебные свойства. Она употреблялась при тяжелых родах, болезни и в других случаях. Жених под венцом должен был быть в рубашке, изготовленной руками невесты… В некоторых местах невеста, чтобы муж любил ее, после бани вытирала свое лицо приготовленным для жениха бельем или сначала надевала рубаху на себя», – пишет Г. С. Маслова (Маслова Г. С. Народная одежда… С. 42). Подвенечная рубаха невесты, которой придавалось особое значение, изготовлялась только в строго определенные дни; в причитаниях невесты говорится: «тонку-белу …сорочечку по три ноченьки вышивала …в перьву ноченьку христовськую, во другую во иваньиньскую, в третью ноченьку петровськую» (Маслова Г. С. Народная одежда… С. 41).

У восточных славян до XIX в. сохранилось большое количество обрядов с брачной рубашкой невесты. Обряды с брачной рубашкой (калинкой), как считает Г.С.Маслова, «имели значение не только и даже не столько для брачащейся пары, сколько для всего коллектива, так как он принимал в этих обрядах самое активное участие» (Маслова Г. С. Народная одежда… С. 43).

Е. Г. Катаров считал, что обряды с «целошной» рубахой связаны с представлениями о заключенной в ней силе, способствующей повышению урожайности хлебов. Здесь имеет смысл вспомнить о том, что постель новобрачных устраивалась на снопах, соломе, на гумне или в амбаре, т. е. там, где обрабатывались и хранились зерновые продукты. Венчальная рубаха, сохранявшаяся всю жизнь, иногда служила и погребальной. В целом костюм молодой первого года замужества, как и ее рубаха, отличался особой нарядностью. По обилию декора с подвенечной рубашкой могли соперничать только рубахи-сенокосницы, в которых выходили на первый покос, и рубахи-подольницы, надеваемые в Егорьев день на первый выгон скота в поле. И на сенокос, и на выгон скота наиболее нарядные рубашки надевали молодухи первого года замужества. Именно они начинали первыми ворошить сено на покосе или отправлялись на реку за водой в день первого выгона, чтобы коровы лучше доились. Рубахи-сенокосницы обязательно надевали без сарафана, с поясом. Основной декор был сосредоточен по их подолу, в широкой орнаментальной вышитой или тканой полосе.

Большую роль играла рубаха также в родильной и крестильной обрядности. Так, новорожденного принимали на венчальную рубаху отца, после обряда крещения младенца заворачивали в венчальную рубашку отца или матери, в зависимости от того, мальчик это или девочка. Во Владимирской губернии в знак того, что молодую мать и ребенка можно навещать, у бани вывешивали рубаху роженицы (Маслова Г. С. Народная одежда… С. 42).

Венчальные, родильные, сенокосные рубахи отличались исключительным обилием декора, что связано с древнейшими, уходящими вглубь тысячелетий представлениями о магической охранительной силе орнамента. Об архаическом русском орнаменте писал в XIX в. известный исследователь русской культуры В.В.Стасов: «В орнаменте русской вышивки лежат драгоценные и покуда еще не тронутые материалы для изучения разных сторон древнерусской национальности» (Стасов В. В. Русский народный орнамент. Вып. I. СПб., 1872. С. IV). И это действительно так. Русская вышивка и браное ткачество уже более столетия привлекают к себе самое пристальное внимание. В работах академика Б.А.Рыбакова, особенно в его исследованиях о язычестве древних славян и Древней Руси, красной нитью проходит мысль о бесконечных глубинах народной памяти, консервирующей и проносящей через века в образах вышивки, ткачества, росписи, резьбы, игрушке древнейшие представления, уходящие своими корнями в глубины времени.

Б.А.Рыбаков считает, что истоки многих орнаментальных мотивов, доживающих в русском крестьянском искусстве вплоть до конца XIX – начала XX вв., надо искать на заре человеческой цивилизации. Отдаленность от государственных центров, относительно мирное существование, обилие лесов и защищенность многих населенных пунктов болотами и бездорожьем – все способствовало сохранению и консервации древних форм быта и хозяйства, бережному отношению к вере отцов и дедов и, как следствие этого, сохранению древнейшей символики, зашифрованной в орнаментах вышивки и ткачества. Особый интерес представляют образцы браного ткачества и вышивки рубежа XIX – XX вв., происходящие из восточных и северо-восточных районов Вологодской и соседних районов Архангельской области. Такие орнаменты украшали лишь сакрально отмеченные вещи: женские рубахи (подолы, оплечья, зарукавья), передники, головные уборы, пояса, полотенца, подзоры для свадебных простыней, скатерти. «Отложение в вышивке очень ранних пластов человеческого религиозного мышления… объясняется ритуальным характером тех предметов, которые покрывались вышитым узором… Таковы подвенечные кокошники невест, рубахи, накидки на свадебные повозки и многое другое. Специальным ритуальным предметом, давно обособившимся от своего бытового двойника, было полотенце с богатой и сложной вышивкой. На полотенце подносили хлеб-соль, полотенца служили вожжами свадебного поезда, на полотенцах несли гроб с покойником и опускали его в могилу. Полотенцами увешивали красный угол, на полотенце – „набожнике“ помещали иконы» (Рыбаков Б. А. Язычество древних славян. М.: Наука, 1981. С. 471).

Так пишет о «полотняном фольклоре» Б. А. Рыбаков. Те же древние орнаменты, что помещались на полотенцах, украшали и подолы, оплечья, зарукавья рубах северорусских крестьянок.

Одними из древнейших орнаментальных мотивов народов Евразии являются косой крест, ромб, меандр и свастика, появляющиеся впервые в Восточной Европе на изделиях из костей и бивней мамонта еще в древнем каменном веке (25—23 тыс. до н.э.). Исследователи считают, что именно эти орнаменты отличают население Восточной Европы того далекого от нас времени от всех остальных территорий. Так, ряды косых крестов, впервые появившиеся более двух десятков тысячелетий тому назад на изделиях так называемой «костенковской» культуры (на Дону), остаются одними из ведущих в орнаментах народов, живших в Восточной Европе, и наших непосредственных предков, на протяжении всего последующего времени. Как оберег косой крест помещали на днищах глиняных славянских плошек, им отмечены скульптуры, указывающие путь на вершину священной горы Собутки близ Вроцлава в Силезии, созданные не позднее V в. до н. э.; они помещались на керамике Киевской Руси, и до конца XIX в. северорусские крестьяне именно такими рядами косых крестов украшали торцы лопасок прялок, швейки, льнотрепала. Как единственный орнаментальный мотив ряды косых крестов довольно часто встречаются на тканых проставках северорусских крестьянок. Являясь знаком воспроизводства, продолжения рода, косой крест был более чем естествен на инструментах, связанных с обработкой льна, прядением и ткачеством. Не менее закономерен был он и на женской рубахе, сохраняющей плодоносящую, жизненную силу своей владелицы.

Следующая группа древнейших орнаментальных мотивов на территории Европейской части нашей страны представлена ромбом и меандром, которые впервые появляются на изделиях из бивней мамонта (23 тыс. до н. э.) на Черниговщине. Советский исследователь В. Бибикова предположила, что ромбы и меандры в орнаменте возникли как повтор естественного рисунка кости мамонта. Из этого она сделала вывод, что подобный орнамент для людей каменного века, населивших земли Восточной Европы, был своеобразным магическим символом мамонта, воплощавшего в себе (как основной объект охоты) их представления о достатке, мощи и изобилии.

Широко распространенным в декоре рубах был мотив ромба – символа плодородия, который соединял в себе женский символ – треугольник острием вниз и мужской символ – треугольник острием вверх. Слияние этих треугольников в ромбе обозначало вечное творение жизни и в космосе, и на Земле. С появлением земледелия ромб стал знаком вспаханного и засеянного поля, а дополненный крючками-отростками – изображением древней богини жизни и плодородия Рожаницы (Жарникова С. В. О попытке интерпретации значения некоторых образов русской народной вышивки архаического типа // Сов. этнография. 1983, №1, С. 87—94). Ее мы встречаем в орнаментах подолов женских рубах-сенокосниц, что легко объяснимо. Ведь первый день сенокоса – это тот момент, когда начиналась заготовка корма скоту на всю долгую холодную зиму, от которого, по существу, зависело благосостояние крестьянской семьи в предстоящем году. Орнаментика же рубах, повторяем, была теснейшим образом связана с магией плодородия. Считалось, что, чем богаче украшена рубаха, тем выше репродуктивная сила одетой в нее женщины и ее способность увеличивать плодородие всего окружающего. Можно предположить, что, украшая подол рубахи изображениями ромба с крючками, женщина рассчитывала, прикасаясь подолом к земле и травам, передать им силу плодородия, таящуюся в закодированных орнаментах вышивки. Процесс этот, вероятно, мыслился как обратимый, т. е. и женщина в свою очередь через такие орнаменты при соприкосновении их с землей и травами обретала большую репродуктивную силу.